Музыканты

…сидит на опушке леса. Волосы - словно пряжа золотая по плечам рассыпана. Глаза - будто солнце пасмурным днем, не разберешь, что к чему, не подступишься. Сидит, пальцами в воздухе перебирает, вроде как на лютне играет, да только никакой лютни и в помине нет.
Сидит она - долго, так долго, что и седые старики не помнят, что когда-то по-другому было. И ни на денечек за это время не постарела - ни одной морщинки, ни одного седого волоска. Думали, она вовсе неживая, подошли, до плеча дотронулись - нет, теплая, только неподвижная больно. Ну, кроме этой ее игры на лютне.

Говорят, царевна она - вон и платье на ней парчовое, и туфельки золотыми нитками прошиты. Будто бы жила она когда-то в огромном дворце - том, что на Зеленой горе стоял, где сейчас одни камни да развалины. Жила, ну и - дело-то молодое - все в странствующих музыкантов влюблялась, а их в те времена много было, чуть ли не каждую неделю во дворец новый приходил. Ну и царевна о прошлом музыканте забывала и за новым ходила, будто собачонка на привязи, все просила ей что-нибудь сыграть, а сама смотрела на него, не отрываясь, и в глазах у нее светилась любовь. Царь с царицей горевали - где это видано, чтобы царевны в простых музыкантов влюблялись - и повели дочь к колдунье, чтобы та ее от этой напасти избавила. Колдунья внимательно посмотрела на царевну, обошла вокруг нее три раза, да и говорит: «Не музыкантов ты любишь, а музыку. Хочешь, я тебя саму играть научу - да хоть на лютне?» Царевна кивнула, а что после этого случилось - неведомо. Да только с тех пор и сидит она на опушке леса, пальцами невидимые струны перебирает, прислушивается к никому кроме нее не слышным звукам. И с каждым новым звуком все сильнее влюбляется. Нет, не в музыку - в себя.